Анатомия искусства вместе с искусством анатомии вызывают очередные вопросы
Экспозиция Лондонского музея хирургии. Фото: Лондонский музей хирургии
После пятилетней реконструкции вновь открылся Лондонский музей хирургии. Это событие всколыхнуло и без того непрекращающуюся дискуссию о том, насколько этично экспонировать в залах человеческие останки
У Хантерианского музея, расположенного в здании Королевского колледжа хирургов Англии (RCS) в лондонском районе Линкольнс-Инн-Филдс, богатая история. В музее, названном в честь выдающегося хирурга Джона Хантера (1728–1793), чей родной брат и коллега Уильям дал имя другому музею и художественной галерее в Глазго, хранится знаменитая коллекция анатомических и патологических образцов человеческих и животных останков, насчитывающая около 3,5 тыс. экспонатов. И это лишь часть оригинальной коллекции Хантера, состоявшей из 14 тыс. образцов: многое было утрачено при бомбардировке Лондона в 1941 году.
Институция вновь открылась в марте после пятилетнего перерыва. Реконструкция стоимостью £100 млн под руководством архитектурного бюро HawkinsBrown позволила восстановить фасад исторического здания и перестроить часть музея. В результате выставочные залы переехали на первый этаж, следствием чего стало, в частности, упразднение знаменитой Хрустальной галереи.
Лондонский музей хирургии. Фото: Лондонский музей хирургии
Директор музеев и архивов Королевского колледжа хирургов Дон Кемп подчеркивает, что колледж не владеет коллекцией Хантера: она была приобретена правительством в 1799 году и с тех пор управляется назначенными попечителями. В музее также хранятся артефакты более позднего времени — зубы, кости, древние останки — и множество медицинских инструментов, от старинных до современных.
Новая экспозиция выглядит иначе, чем прежде. По словам Кемп, ее переосмысление было отчасти обусловлено растущим интересом и осведомленностью широкой публики о научных и медицинских открытиях. «Изначально наша коллекция предназначалась для обучения медиков, — рассказывает она. — Но возьмем, к примеру, спираль ДНК. Сейчас о ней знают даже школьники, тогда как в 1950-х эти знания были доступны только узкому кругу исследователей».
Но есть и другая причина для пересмотра экспозиционных решений. «Думаю, к демонстрации человеческих останков в музеях надо подходить с особой щепетильностью, — говорит Дон Кемп. — Прежде всего, с глубоким уважением к людям, чьи тела послужили во благо медицины и науки».
Иллюстрация в еженедельной газете «The illustrated London News». 20 мая 1854 год. Фото: Лондонский музей хирургии
Показ останков в музее — тема актуальная и непростая, что лишь подтверждает скандал вокруг одного из самых известных экспонатов в коллекции Хантера. Речь о скелете Чарльза Бирна, или Ирландского Великана. Рост этого человека, ставшего в свое время знаменитостью, составлял как минимум 231 см — столько было на момент его смерти в 1783 году. Хантер выкупил останки Бирна, и его скелет более двух столетий показывали в музее, однако после громкой протестной кампании изъяли из экспозиции. В обновленном здании представлен лишь портрет Хантера кисти Джошуа Рейнолдса, где знаменитый скелет частично виден.
Этот сюжет напрямую связан с вопросом о добровольном согласии, поскольку Бирн просил похоронить его в море. Кемп цитирует заявление попечительского совета, где говорится о «проблеме деликатности и приводится ряд мнений касательно права демонстрации и хранения останков Чарльза Бирна». Скелет из экспозиции убран, но «он по-прежнему должен быть доступен для медицинского исследования феномена гипофизарной акромегалии и гигантизма». Директор подчеркивает, что решение остается за советом попечителей. «Проблема абсолютно в этой парадигме — вопросах этики, изменения отношения к подобным экспонатам», — поясняет она. А Бирн, похоже, так и не обретет покой в море.
Экспозиция Лондонского музея хирургии. Фото: Лондонский музей хирургии
Ситуация с Ирландским Великаном — яркий пример бурной дискуссии по поводу подобных анатомических коллекций. В британском законе об органах и тканях человека от 2004 года указано, что останки старше 100 лет могут храниться без разрешения. Но в случае с коллекцией RCS, помимо скелета Бирна, речь идет об останках представителей коренных народов, прежде всего Австралии и Новой Зеландии. Колледж никогда открыто не комментировал этот вопрос, но в оксфордской диссертации Сары Мортон, защищенной в 2017 году, рассматривается идущий с 2001 года процесс репатриации останков из коллекции RCS. К тому же не так давно Королевский колледж разрешил кремацию черепа убийцы Уильяма Кордера, жившего в XIX веке, и захоронение на еврейском кладбище останков жертв концлагеря Бельзен.
Тем не менее Кемп подчеркивает важность коллекции колледжа, которая охватывает огромный период — от трактатов пионера хирургии XIV века Джона Ардернского до 3D-визуализаций тела, созданных в веке нынешнем. «Художники в деле изучения человеческой анатомии часто остаются незамеченными героями», — говорит она. По ее мнению, в целом эта коллекция по-прежнему помогает людям лучше понять, осознать себя.
