Михаил Савченко: «Стремимся быть активным игроком в городе и регионе»
Директор Самарского филиала Государственной Третьяковской галереи Михаил Савченко. Фото: Евгений Шаров
Директор недавно открытого филиала Государственной Третьяковской галереи в Самаре — о соотношении музейных блокбастеров и локальной специфики, новом подходе к теме арт-резиденций и «балансе» исторической памяти
Самарский филиал — первый для Третьяковки в регионах России. Готовясь к открытию, вы ощущали «пилотность» этого проекта?
Мы и по времени, и по этапам подготовки были первыми: формировали команду, начинали реконструкцию здания. Нам удалось договориться с руководством Третьяковской галереи о важных принципах, которые были у нас апробированы и могут быть в дальнейшем реализованы на других проектах. Первый принцип: самарский филиал существует с самарской командой. Костяк этой команды состоит из местных специалистов, достаточно высокого уровня, хотя сейчас уже приезжают коллеги из Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и других городов, чтобы с нами работать. И архитекторы были самарские, и само сообщество в целом, с которым обсуждалась концепция музея. Все это помогает избежать ощущения оторванности от региона.
ДОСЬЕ Михаил Савченко Директор Самарского филиала Государственной Третьяковской галереи
1984 родился в городе Тольятти
2002–2007 учился в Тольяттинском государственном университете сервиса
2008–2011 руководитель культурного центра АРТ-Пропаганда, ООО «Газпром трансгаз Самара»
2011–2012 консультант в Министерстве культуры Самарской области
2012–2019 заведующий Музеем модерна, ГБУК «Самарский областной историко-краеведческий музей им. П.В.Алабина»
С 2019 директор филиала Государственной Третьяковской галереи в Самаре
Другой существенный момент: на этапе реконструкции фабрики-кухни важно было быть открытыми городу, поэтому мы обзавелись публичным пространством, временным офисом для взаимодействия с общественностью. Уже тогда были запущены первые образовательные и выставочные программы. Таким образом мы становились понятны и для города, и для Третьяковской галереи. Сценарии взаимодействия в обоих случаях появились еще до открытия филиала.
Филиал Государственной Третьяковской галереи в Самаре. Фото: Евгений Шаров
Будет ли у музея собственная коллекция?
Безусловно, да. В здании обустроено два фондохранилища, у нас есть реставрационная мастерская. Мы защитили на научном совете Третьяковской галереи концепцию комплектования филиала. Будем собирать коллекцию по двум основным направлениям: то, что связано непосредственно с фабрикой-кухней и ее архитектором Екатериной Максимовой, а также то, что имеет отношение к самарской и, шире, волжской художественной сцене. Но это не будет отдельной самарской коллекцией, все предметы из нее окажутся в основном фонде Третьяковской галереи. Строгость отбора и качество вещей должны этому соответствовать. Понятно, что сейчас мы только в начале пути.
В здании музея обустроено два фондохранилища. Фото: Евгений Шаров
Первая выставка нового музея — «На вкус и цвет» — явно задумывалась как блокбастер. Какого рода выставки планируются впоследствии?
На первой выставке был предъявлен значимый для нас принцип соединения классического искусства с современным. Поскольку мы рассчитываем на самую широкую аудиторию, для нас важно, чтобы каждый находил что-то интересное для себя, будь то шедевры из прошлого или работы из актуального контекста. Постараемся и впредь этого принципа придерживаться. Следующие выставки уже определены, но я пока не стал бы их анонсировать. Могу лишь сказать, что экспонаты будут отнюдь не только из коллекции Третьяковки. Привлекаем и другие музеи — и федеральные, и региональные. В целом планируем устраивать порядка двух крупных выставок в год, а параллельно с ними будут, конечно, проходить и выставки поменьше.
Первая выставка нового музея — «На вкус и цвет». Фото: Евгений Шаров
Открывшийся в том же здании музей фабрики-кухни теперь останется в неизменном виде?
Думаю, на пару лет он останется таким, как сейчас. Хотя это не значит, что витрины не будут пополняться новыми предметами, что не появится новое содержание. На мой взгляд, это очень симпатичный, классный проект, он стал результатом большой исследовательской работы, которую провела наша команда. Куратор Николай Кислухин активно работал с местными жителями, и мы показываем вещи, собранные за минувшие пять лет. Нам до сих пор что-то предлагают для этого музея. А саму тему фабрики-кухни собираемся развивать и с помощью других форматов — тех же временных выставок, например.
Экспозиция музея фабрики-кухни. Фото: Евгений Шаров
Вы упомянули про взаимодействие с городом. Наверняка ведь это одна из главных задач?
Нельзя просто взять и «приземлить» в Самаре некую «летающую тарелку»: мол, вот у нас теперь Третьяковка. Мы стремимся быть активным игроком в городе и регионе, при этом понятия «филиал Третьяковки» и «фабрика-кухня» на чашах весов для нас по сути равнозначны. Кстати, образ фабрики-кухни позволяет существенно расширить тематическую рамку исследований и показов.
К тому же мы находимся не в историческом центре города, а в одном из самых густонаселенных его районов. Поэтому стараемся включать в нашу жизнь соседей, которые живут рядом. На это нацелен, в частности, новый проект «Соседский огород» — с грядками, теплицами и встречами. Это место коммуникации с соседями. Соединение локального и глобального в таких проектах, как Третьяковка в Самаре, очень важно. В этом же заключается сила выставочной программы. Имеет значение даже специфика сувенирного магазина или ресторана, который станет развитием идеи фабрики-кухни. Надеемся открыть его до конца года.
Проект «Соседский огород». Фото: Елизавета Мижарева
Вы получаете обратную связь от посетителей? Что думают самарцы о новом музее?
За два месяца нас посетило 55 тыс. человек — для Самары это абсолютный рекорд. Тут сошлось несколько факторов, и не в последнюю очередь это работа команды — не могу ее не похвалить. Ну и магия брендов: и Третьяковки, и фабрики-кухни. Мы наблюдали и наблюдаем, как на смену первоначальному скепсису приходило сначала ожидание, а затем интерес. Сейчас мониторим все отзывы. Процентов на 90 они позитивные, а если возникают сложности, стараемся оперативно все отрабатывать. Я лично связываюсь с людьми, выясняю, что пошло не так.
Недавно запустили анкетирование, с помощью которого многое можно понять. Например, мы спрашиваем, какого рода искусство посетителям хотелось бы видеть, и статистика показывает, что интерес примерно поровну вызывают и старое искусство, и ХХ век, и актуальные произведения.
Ваш образовательный центр на кого и на что ориентирован?
В первую очередь это, конечно, просветительский центр. Программы, детские и взрослые, направлены, скорее, на познание себя, на саморазвитие через искусство. С началом учебного года будем ориентироваться еще и на школьную программу. Значительный процент билетов приходится на возраст 7–17 лет, и это очень приятная для нас аудитория. Добавлю, что творческие мастерские очень хорошо оснащены: есть и 3D-принтеры, и офортные станки, и печь для обжига глины. Остальное зависит от команды просветительского отдела, которая у нас молодая и мотивированная. Проблема сейчас в том, что очень быстро разлетаются все абонементы, спрос превышает предложение.
Творческие мастерские образовательного центра. Фото: Евгений Шаров
Было заявлено о предстоящей программе арт‑резиденций. Что у нее за особенности?
Нам важно с помощью арт-резиденций коммуницировать с художественным сообществом страны. Для Третьяковской галереи это новая форма, так что сейчас проходим путь согласований. Программа называется «Художник плюс», в ее рамках мы планируем соединять усилия приезжего художника и еще одного профессионала из другой сферы: ученого, инженера, повара, пчеловода (есть такие кандидатуры у нас в Самаре). На стыке двух разных компетенций могут получиться интересные творческие результаты. Подобного подхода к арт-резиденциям я пока не встречал, но не берусь утверждать, что это наше ноу-хау. Срок резиденции — как минимум месяц. Предполагаются публичные посещения в ходе работы и финальное предъявление созданного. Судьба произведений заранее не оговаривается, вопрос будет обсуждаться.
Арт-резиденция. Фото: Евгений Шаров
Еще до официального открытия институции рядом с ней был разбит так называемый Сад баланса. О чем он?
Когда началась реконструкция здания, стало понятно, что территория вокруг требует определенного вмешательства. Удалось объединить несколько городских и региональных программ, мы разработали проект, который был передан городу для реализации. В итоге территория вокруг фабрики-кухни сильно изменилась: вместо полностью заброшенной среды появился Сад баланса, в котором есть и буйная растительность, но она высажена с помощью дендролога. Здесь 80 видов растений, которыми обычно зарастают заброшенные площадки. Мы сделали реплику исторических букв ЗИМ (Завод имени Масленникова) и установили их на этой территории. Ночью они светятся, причем с одной дорожки видятся как ЗИМ, с другой — как ИЗМ. А дорожки — это те тропинки, которые были когда-то протоптаны местными жителями. И мы вернули туда руины завода, который теперь снесен. Тем самым была сохранена память о заводе, построившем нашу фабрику-кухню.
