Николай Гущин: мистический пришелец в советском Саратове
Николай Гущин. «Элегия». Фото: Дом русского зарубежья
Выставка в Доме русского зарубежья знакомит публику с незаслуженно забытым автором, в биографии которого были Петербург-Петроград, Харбин, Париж, Монако — и Саратов, где вернувшийся из эмиграции Гущин стал культовой для молодых художников фигурой
Если бы кто-то решил снять художественный фильм про художника Николая Гущина (1888–1965), то его образ сочли бы собирательным. Родился в семье сельского учителя в Вятской губернии, детство и юность провел в Перми, затем учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у Абрама Архипова, Константина Коровина, Сергея Малютина и Леонида Пастернака. Дружил с футуристами, выставлялся с передвижниками. В 1919 году бежал от белого и красного террора через Дальний Восток. Почти 30 лет провел в эмиграции: Китай, Франция, Монако. Несмотря на успех и признание в художественных кругах, стремился на родину. В 1932 году подавал прошение в советское посольство в Париже, но безрезультатно. В войну участвовал в Сопротивлении. В 1947-м, в возрасте 59 лет, наконец получил разрешение вернуться в СССР, но без права проживания в столице и крупных городах. Так Гущин оказался в Саратове — городе, с которым до этого его ничего не связывало. По предписанию властей он был принят на работу реставратором в Радищевский музей и даже целый семестр преподавал в Саратовском художественном училище, откуда его уволили из-за коллективного доноса преподавателей (потому что приезжий из Франции не должен учить советскую молодежь!).
Благодаря эмиграции Гущин — как личность и как автор — сохранил внутреннюю свободу. Начисто лишенный страха перед системой, он казался вызывающе нездешним, по словам одного из современников, будто несущим «в себе кусочек Парижа». Немудрено, что после участия в двух областных (1948, 1955) и одной всероссийской (1957) выставках последовало его полное отстранение от художественной жизни.
Николай Гущин. «Автопортрет (Внутренним взором)». Фото: Дом русского зарубежья
«За годы, проведенные в Саратове, вокруг Гущина сформировалась группа молодых художников, впоследствии ставших яркими представителями неофициального искусства, которое вошло в историю под названием „круг Гущина“», — рассказывает заведующая отделом современного искусства Саратовского художественного музея им. А.Н.Радищева Елена Дорогина. Она стала одним из кураторов выставки, открывшейся в Доме русского зарубежья (второй куратор — заведующая научно-экспозиционным отделом этой институции Дина Гаврилова).
Сложилась уникальная ситуация, отраженная в названии выставки: для Саратова Николай Гущин стал знаменитой, даже легендарной фигурой, но повсеместно он остается художником практически неизвестным. В экспозиции более 60 работ. В первом разделе представлены произведения периода эмиграции (1919–1946), в основном из частных собраний. Второй раздел можно обозначить как «саратовский» (1947–1965), здесь основу составляют картины из Радищевского музея. Наблюдая творчество Гущина в развитии, видишь, как менялась его живописная манера, нарастали трагизм и символическая образность. Изысканные женские портреты эмигрантского времени (например, «Портрет графини де Мопа», 1934) сменяются почти бесплотными образами прекрасных дам, которых Гущин называл «голубыми видениями» («Ноктюрн», 1955; «Вечность», 1961; «Баллада»). Нарастает мистическое звучание и в пейзажах. Натурные композиции постепенно трансформируются в сказочные, наполненные мистическим светом («Сказочный лес», 1950-е; «Осенняя оргия», 1957–1958). И конечно, одно из самых сильных впечатлений выставки — это автопортреты, где художник изображает себя в виде пророка, демиурга, проникающего в тайны Вселенной. Не случайно Гущин говорил: «…художник должен писать то, что видит. Но видеть он должен глазами „духа“ вне света дня и вне света ночи».
Николай Гущин. Эскиз к картине «Вечность». Фото: Дом русского зарубежья
Ощущение сопричастности к тайне бытия, свойственное художнику, привело его к формированию самобытной, узнаваемо гущинской живописной манеры — темпераментной, с использованием сложной техники многослойного письма. «Интенсивный цвет, преображая реальность, приобретает характер метафоры, — замечает Елена Дорогина, — а сама живопись, словно пронизанная внутренним светом, напоминает россыпь драгоценных камней».
Дом русского зарубежья им. А.Солженицына
«Николай Гущин. Известный неизвестный»
До 13 июля
