С благословения Минервы и по воле императрицы
Фрагмент экспозиции «Театрократия. Екатерина II и опера». Фото: Музей-заповедник «Царицыно»
Всё или почти всё о феномене русского музыкального театра XVIII века в фундаментальном, богато иллюстрированном издании «Театрократия. Екатерина II и опера». Выставочный мегапроект музея «Царицыно» обрел теперь расширенный аналог на бумаге
Книга выпущена по следам одноименной эпохальной выставки в Государственном музее-заповеднике «Царицыно», которая прошла в 2021 году, но из-за коронавирусных ограничений, возможно, не получила того пристального внимания, какого заслуживала. Теперь у нас есть шанс разобраться в хитросплетениях музыкальной жизни XVIII века не спеша, читая статьи дюжины авторов и рассматривая эскизы костюмов, архитектурные планы, портреты композиторов, исполнителей и чиновников — всех действующих лиц эпохи, когда опера была не просто приятным досугом, но витриной государственных возможностей.
Впрочем, в XVIII веке еще не было жесткого деления на театр музыкальный и драматический, и, несмотря на слово «опера» в названии, книга повествует о театральных зрелищах вообще. Кураторами книжного проекта стали сотрудница музея-заповедника «Царицыно» Лилия Хафизова и доктор искусствоведения Анна Корндорф, крупнейший в России специалист по теме.
Театрократия. Екатерина II и опера / Автор-сост. А. С. Корндорф. М.: Государственный музей-заповедник «Царицыно», 2022. 712 с.: ил.
Термин «театрократия» придумал в начале XX века режиссер, драматург и мыслитель Николай Евреинов (1879–1953) для описания ключевой роли театра в жизни русского общества в XVIII столетии. И дело не только в том, что придворная жизнь была структурирована как пышное театральное действо, но и в том, что через театральные шоу власть доносила до подданных собственные геополитические представления и планы. В XVIII веке театр был сродни политическому пиару.
В эпоху Екатерины II театральный бум достиг апогея: в Санкт-Петербурге были построены новые Большой, или Каменный, (1784) и Эрмитажный (1787) театры, в Москве — первый публичный Петровский театр (1790); собственными театральными труппами обзавелись приближенные ко двору аристократы; в 1766 году была учреждена Дирекция императорских театров; открылись актерские школы; крепостных лицедеев разрешили переводить в вольноотпущенники; вышедшим на покой артистам полагалась пенсия. Все эти процессы и события нашли отражение в книге.
В XVIII в. среди европейской и русской аристократии были популярны так называемые ручные экраны, защищавшие лицо от каминного жара. Нередко они украшались изображениями сцен из модных театральных постановок. Фото: Музей-заповедник «Царицыно»
«Театрократия. Екатерина II и опера» грандиозна по количеству собранного материала. Тексты разбиты на главы по принципу «опера и …»: удовольствие, воспитание, политика, страсть, иллюзия, дом, смерть, память. Перед нами «завершенный гештальт». Мы узнаем, какие западные музыканты работали в должности придворных капельмейстеров и как каждый из них повлиял на развитие оперы, кто и как строил театры, кто отвечал за декорации и машинерию, сколько платили оперным солистам, чем отличалась театральная ситуация в Москве от Петербурга, как конкурировали итальянские, французские и русские исполнители. Книга и интересна прежде всего сотнями подробностей.
В центре повествования — оперные сочинения самой Екатерины. В отличие от предшественницы, императрицы Елизаветы Петровны, которая «всего лишь» пела соло и с хором, Екатерина Алексеевна сочиняла либретто, а в ту эпоху именно либреттист считался автором произведения. Оперные опусы Екатерины II всегда имели подтекст: одни предназначались в назидание внукам, как, например, оперы-сказки «Февей» (1786) или «Храбрый и смелый витязь Ахридеич» (1787), другие («Начальное управление Олега», 1790) «конструировали государственную идентичность», то есть демонстрировали, что в эпоху Средневековья Россия была уже зрелым государством, а не диким полем.
Любое увеселение таило символический смысл. Свою коронацию в 1762 году Екатерина II отметила в Москве грандиозным трехдневным маскарадом «Торжествующая Минерва». В представлении была задействована тысяча артистов. Начинался маскарад показом человеческих пороков — пьянства, лени и прочих, затем следовали добродетели — кротость, любовь, далее шли античные боги, и в финале появлялась Минерва, богиня мудрости и покровительница ремесел, символизировавшая саму императрицу. Как пишет в книге Людмила Старикова, «в эпизодах, касавшихся пороков, присутствовал как бы посмертный „суд на этом свете“ над Петром III, ставший… доказательством, что этот государь заслуживал постигшей его участи».
Фрагмент экспозиции «Театрократия. Екатерина II и опера». Фото: Музей-заповедник «Царицыно»
Весьма остроумно препарирован в книге феномен потемкинских деревень. С легкой руки журналиста и историка Жан-Шарля Тибо де Лаво, автора «Истории Петра III, российского императора», Европа узнала и до сих пор помнит, как в ходе Таврического вояжа 1787 года на пути Екатерины II и ее свиты создавались бутафорские деревни, дабы показать чудесное преображение края после его присоединения к Российской империи. С точки зрения политики это был бесчестный прием, но с точки зрения сценографии, на чем настаивает Анна Корндорф, проект вполне себя оправдал: главными его резонами были соображения эстетические.
Завершилась веселая эра екатерининского театра весьма символической постановкой. После смерти императрицы в 1796 году в возрасте 67 лет ее сын Павел I, ненавидевший мать, придумал похоронить ее не как владычицу, но как жену Петра III — поставить их могилы рядом в Петропавловском соборе. А для этого он перенес тлен своего отца из Александро-Невской лавры в Петропавловскую крепость и короновал (!) останки, причем в переносе праха участвовал Алексей Орлов, предполагаемый убийца Петра Федоровича.
Ручной экран «Женитьба Фигаро». Париж, мастерская Пети. Около 1785. Лицевая сторона. Фото: Музей-заповедник «Царицыно»
Фолиант про русскую оперу полон удивительных историй. Например, рассказ о 19-летней певице Елизавете Урановой, которой домогался 44-летний князь Александр Безбородко, а она любила другого и после представления в Эрмитажном театре бросилась в ноги Екатерине с мольбами о заступничестве, очень рифмуется с нынешним движением Me Too. То есть и 230 лет назад можно было успешно бороться с харассментом. Императрица лично убирала свою протеже к венцу, а виновных чиновников отправила в отставку.
Заканчивается книга интервью со скрипачом и оперным деятелем Андреем Решетиным, который многое делает для возрождения екатерининской оперы на современной сцене. Оказывается, не горят не только рукописи, но и партитуры.
