Венеция Казановы и Дягилева в Петербурге
Николай Ремизов. Плакат «Дома интермедий». 1910. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
Музей театрального и музыкального искусства сочинил выставку-спектакль «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы — Петербург Дягилева», переносящую зрителя в Серебряный век
Более сотни картин, рисунков, театральных костюмов из двух десятков музеев (в том числе большой пятерки — Эрмитаж, Третьяковка, Пушкинский, Русский и Исторический музеи), а также частных коллекций обеих российских столиц собрали кураторы Наталья Метелица и Аркадий Ипполитов для выставки в Шереметьевском дворце.
Выставка-спектакль «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы — Петербург Дягилева» в Музее театрального и музыкального искусства. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
Основная идея — показать, как Сергей Павлович Дягилев превратил в физическую реальность оксюморон «Петербург — северная Венеция». Действительно, гондолы на каналах — не трамваи, ходившие по льду Невы как раз в годы дягилевской молодости. Хотя Теофиль Готье, которому приписывают изобретение словосочетания «северная Венеция», во время поездки в Россию нашел что-то общее между гондолами и ездой на санях по той же Неве. Впрочем, первым, кто сравнил Петербург с Венецией, был князь Александр Меншиков. Его обязывал статус соратника Петра I.
Выставка-спектакль «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы — Петербург Дягилева» в Музее театрального и музыкального искусства. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
Линии венецианского сеттеченто с персонажами комедии дель арте и русского Серебряного века пересеклись ненадолго. Ипполитов фреймирует этот период так: 1898–1917. Со дня основания объединения «Мир искусства» до русской революции. Мирискусники были убеждены, что ценность имеет только жизнь, превращенная в спектакль, лучше в карнавальный спектакль, где все в масках и костюмах из не своего времени. Больше всего им подходил галантный XVIII век. Сергей Дягилев, Александр Бенуа, Константин Сомов зачитывались «Историей моей жизни» Джакомо Казановы, понимая, что это не мемуары, но авантюрный роман, где правда неотличима от вымысла.
Выставка-спектакль «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы — Петербург Дягилева» в Музее театрального и музыкального искусства. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
«Мир искусства» просуществовал шесть лет. Дягилев занялся «Русскими сезонами», которые стали его многолетним спектаклем. Петербургский карнавал перебрался в кабаре — сначала в «Бродячую собаку», затем в «Привал комедиантов». Там, на фоне интерьеров, изображающих Арлекина, Коломбину и Пьеро, разыгрывали комедии в духе Казановы.
Всеволод Мейерхольд, выступавший в кабаре под именем гофмановского Доктора Дапертутто, начинает издавать журнал «Любовь к трем апельсинам» и мечтает поставить знаменитую пьесу Карло Гоцци. Замысел не был реализован. Двадцать пятого февраля 1917 года режиссер выпускает лермонтовский «Маскарад». Через три дня начинается революция.
Кураторы изящно подобрали визуальный ряд, построив захватывающий спектакль. В качестве декораций работают «Вид пристани с Дворцом дожей» Луки Карлевариса, «Театральная сцена» Пьетро Лонги, «Большой канал в Венеции» Федора Алексеева.
Федор Алексеев. «Приезд французского посольства в Венецию». 1780-е. Фото: Государственный Русский музей
Персонажи второго плана — гуаши Константина Сомова «Арлекин и дама» и Александра Бенуа «Китайский павильон. Ревнивец» (прямая отсылка к Казанове). Здесь же — эскизы «Коломбина», «Джиголо», «Арлекин» Николая Сапунова для спектакля «Шарф Коломбины», поставленного Мейерхольдом, редкая гуашь Бориса Григорьева «Четыре танцора на сцене», эскизы костюмов Сергея Судейкина к спектаклю по пьесе Михаила Кузмина «Венецианские безумцы». Куклы «Арлекин» и «Пьеро» созданы Ольгой Глебовой-Судейкиной. Чудом сохранились.
Александр Гауш. Эскиз декорации к спектаклю «Шарф Коломбины». 1915. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
Теперь на сцену могут выходить звезды, чтобы сыграть первый акт. Портрет Джакомо Казановы выполнен его братом Франческо. Юного, 20-летнего Дягилева изобразил Константин Сомов; в этом мальчике трудно угадать «шармёра» и нахала, как позже о себе говорил импресарио.
На картине Леона Бакста «Ужин» изображена дама в черном, которая намерена отведать «трех апельсинов». Любые совпадения неслучайны — убеждены кураторы проекта. Этому художнику принадлежат эскизы костюмов к балету «Карнавал». Спектакль входил в программу «Русских сезонов». Еще один раритет — костюм Коломбины для Ольги Глебовой-Судейкиной, созданный по эскизу Сергея Судейкина для «Бродячей собаки».
Александр Головин. Эскиз маскарадного костюма «Неизвестного» к спектаклю «Маскарад». 1917. Фото: Музей театрального и музыкального искусства
Второй акт совсем короткий. В нем участвует одна, зато знаменитая картина Судейкина «Моя жизнь — приют комедиантов». Восемь персонажей, изображенных на ней, связывали любовные и творческие многоугольники. В финале на сцену выходят два портрета Всеволода Мейерхольда. У Григорьева это экстравагантный мужчина во фраке. У Александра Головина, который рисовал эскизы костюмов для «Маскарада», режиссер изображен в образе усталого Пьеро образца 1917 года.
Музей театрального и музыкального искусства
Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы — Петербург Дягилева
До 16 апреля 2023
